"Страна" уже сообщала, что в Украине начал работу экспертный совет, составляющий списки российских книг, запрещенных к ввозу.
В список из 13 книг, которые запретили первыми, попало два тома "Истории Российского государства" авторства российского писателя Бориса Акунина. Сам писатель уже назвал это решение киевской власти "мракобесием".
"Страна" решила разобраться, за что оказались в опале произведения Акунина.
Перечень печатной продукции, относительно которой Госкомтелерадио отказало в выдаче разрешения на ввоз в Украину, на сайте ведомства появился 20 сентября. Из 13 запрещенных книг авторству Акунина принадлежит две.
Нет, не о знаменитом сыщике Фандорине (которым, впрочем, бдительный цензор также вполне может "пришить" имперский дух). А об истории Российского государства.
Среди прочих запрещенных книг оказались мемуары великой княгини Марии Павловны и записки княгини Дашковой, а также пособия по английскому языку и учебник по химии.
В этот же день Госкомтелерадио пояснило мотивы своего решения по запрещению литературы.
Ведомство сослалось на слова члена экспертного совета Госкомтелерадио Аллы Ковтун, которая заявила, что в данную печатную продукцию проникла "пропаганда имперских геополитических доктрин государства-агрессора.
"Навязывание имперских идеологических доктрин преследует одну цель - укрепить миф о сверхдержаве Россию, создать идейные основы возвращения Украины и других независимых уже от империи стран в сферу доминирования государства-агрессора. Итак российская пропаганда имеет разные, в том числе и завуалированные формы. К этому должны быть готовы распространители и тщательно выбирать издания для ввоза в Украину", - говорится в заявлении Аллы Ковтун.
Акунин на запрет своих книг в Украине отреагировал спокойно, мол, пусть украинцы сами разбираются.
"Скажу следующее. Запрет книг, любых книг - безусловно мракобесие, но Украина – не моя страна, и, когда тамошние госорганы ведут себя по-идиотски, это проблема украинцев. Пускай сами разбираются со своими мракобесами. Меня куда больше занимают наши, отечественные", - написал он на своей странице в Facebook.
Какие именно цитаты из его "Истории" показались экспертному совету "идеологической доктриной Кремля", ведомство не пояснило. А на многочисленные вопросы подписчиков писателю на эту тему сам Акунин не ответил.
Не исключено, что экспертному совету могло не понравиться часто используемое писателем слово "Малороссия".
Или вот еще одна цитата из произведения Акунина, которая могла не понравиться украинским экспертам.
При этом, за термин "малороссийский" сам Акунин уже не раз просил прощения у украинцев. Вот что, например, он писал на этот счет на своей странице в Facebook весной прошлого года.
"Проблема у меня с "Малороссией" и прилагательным "малороссийский". Я знаю, что некоторые украинские авторы обижались на него еще в XIX столетии, хоть и не возьму в толк, чем оно обиднее слова "Украина", то есть "окраина". Мало ли как исторически образовывались топонимы? Например, откуда взялось слово "Россия" и "русские", вообще неизвестно, из-за этого до сих пор копья ломают".
Тогда в дискуссию с писателем вступил даже министр инфраструктуры Украины Владимир Омелян.
Что Акунин говорил об Украине
Примечательно, что сам Борис Акунин не боится критиковать Путина, открыто поддерживает Украину, одобрял Майдан. А также неоднократно восхищался тем, как сплотилась украинская нация.
"Года три назад я был в Украине и написал тогда здесь, в блоге, что страны, по-моему, пока не получается – во всяком случае, я не почувствовал и не понял, что такое Украина. Всех местных об этом спрашивал, и никто, даже умные львовские профессора, не смогли мне вывести формулу украинскости. А сейчас эта формула есть. Видна невооруженным глазом. Называется "национальное возрождение". И спасибо за это украинцы, вероятно, должны сказать Януковичу и Путину, потому что первый спровоцировал Майдан, а второй помог украинцам сплотиться и стать нацией", - писал Акунин в своем блоге.
Между прочим, та публикация трехлетней давности, на которую ссылается сам Акунин, в свое время наделала немало шума.
"Три месяца назад я был в Севастополе и ее (Украину. - Прим. Авт.) там не увидел. Зато я слышал, что настоящую украинскость нужно искать именно во Львове. Мне очень хотелось понять или хотя бы ощутить, что это такое. Ни черта я не понял и мало что ощутил – слишком короток был срок. Мне показалось, что украинцы похожи на россиян, как однояйцевые близнецы: тот же культурный багаж, те же книжки в детстве читали, те же фильмы смотрели, даже телепередачи у нас (вздох) те же самые... С самого начала мне привиделась в старом Львове какая-то трудно дефинируемая странность, - к тому же смутно знакомая. Побродив по улицам и поглазев на людей, я понял, в чем дело. Этот город построен не предками нынешних жителей. Его строили не для тех, кто там сегодня обитает. Львовяне, которых я видел, – дети и внуки западноукраинских крестьян из окрестных сел и приезжих с востока. А выстроили эту обветшалую, но прекрасную габсбургско-пилсудскую фантазию немцы, поляки и евреи. Их никого здесь больше нет. Одних убили, других выслали, кто-то сам уехал. Осталась только ностальгия по прошлому, которой Львов переполнен до краев – на мой вкус, даже слишком, во вред дню сегодняшнему... Главная проблема Украины, по-моему, состоит в том, что эта большая страна не объяснила ни миру, ни самой себе, чем она, собственно, является. Понимаете, к России можно относиться как угодно, но объяснять, что такое Россия и русскость, никому не нужно; набор клише и легко опознаваемых символов отлично известен. А вот что такое "украинскость", что объединяет людей, живущих на этой территории, и куда они все вместе хотят двигаться, внешнему миру пока неясно", - писал Акунин летом 2011 года.
Хоть с тех пор его мнение об Украине значительно изменилось, но это ему никак не помогло.
"Цензура чистой воды"
"Запрет Акунина - цензура чистой воды. Его книги никак не подрывают украинской государственности", - говорит "Стране" эксперт в области книгоиздательства, автор и ведущий программы "Мое прочтение" на Old Fashioned Radio Даниил Ваховский.
По словам эксперта, Акунина могли запретить с назидательной целью. При чем для этого вовсе и не обязательно было читать его книги.
"Так работает цензура. Запретили, чтоб чего не вышло", - считает Ваховский.
Несмотря на запрет, эти два тома истории легко найти в продаже и в Интернете, и на столичном книжном рынке Петровка. Правда, цена кусается.
В России книга стоит ровно в два раза дешевле.
А тем временем эксперты прогнозируют, что теперь, когда книга перешла в разряд запретных, интерес к ней, как и к любым контрабандным товарам, значительно возрастет.
"Эффективность подобного шага под большим сомнением - книги выкладывают в интернет, везут частным образом, их в любом случае можно будет достать или купить, пусть даже дороже. Но они никуда не исчезнут", - считает политический эксперт Андрей Золотарев.
Впрочем, само рвение регуляторов запрещать литературу политологи называют ритуальными жестами.
"Чем бы наши национал-регуляторы не баловались, лишь бы не плакали. К эффективной государственной власти, к адекватной информационной политике эти запреты не имеют никакого отношения. Несмотря на два Майдана, методы бывших комсомольских секретарей остались те же, да, они уже перекрасились в желто-голубые цвета. Но совок у себя в голове не изжили. Это, несомненно, цензура и тирания", - говорит "Стране" Золотарев.
"Акунин - либерал, оппозиционер, один из самых жестких и умных московских интеллектуалов. Он поддерживает Украину, открыто выступает против Кремля. Сегодня запрещают его произведения, где проявляется имперское отношение к Украине. Но самому Акунину не запрещают въезд в Украину. Такое отношение выражают только к его работам. Все это надо рассматривать как ритуальные жесты, сигналы, попытки влияния власти на культуру, книгоиздание, информацию. Но те, кто запрещает, не понимают, что культура - вещь нематериальная, очень трудно здесь купировать и уничтожить что либо. После официального сообщения о запрете книг только возрастет интерес к ним", - говорит "Стране" политолог Вадим Карасев.
Интересно и то, что в своей "Истории российского государства" либерал Акунин писал слова, которыми, вероятно, можно объяснить и решение по запрету его книг: "главное правило большого террора - карать не за реальные преступления, а произвольно, чтобы никто не чувствовал себя в безопасности".
