В феврале 2023-го исполнится год с начала вторжения России в Украину. Эта война стала самой кровавой и разрушительной в Европе после 1945 года. Она коснулась десятков миллионов людей, поломав жизни и судьбы многих из них. Точное число жертв неизвестно, но, очевидно, их уже больше 100 тысяч человек - и военных, и мирных. И с каждым днем эта цифра, к сожалению, растет.
Сейчас хотелось бы верить, что война с ее ужасами в новом году закончится.
Насколько это реально и каковы перспективы развития событий в 2023 году, анализирует "Страна".
Военные перспективы. Россия
Разные прогнозы относительно возможных военных действий РФ в следующем году сводятся к двум возможным стратегиям Москвы.
Первая - переход к стратегической обороне по удержанию уже захваченных территорий (в первую очередь - сухопутного коридора в Крым).
Исключение составит Донецкая область, где будут вестись наступательные действия с целью либо захвата всего региона, либо хотя бы оттеснения ВСУ от крупных городов (то есть захват Авдеевки, Марьинки, Торецка), а также взятия Бахмута.
Собственно, примерно так стратегию российской армии сформулировал недавно начальник Генштаба РФ генерал Валерий Герасимов.
Однако, естественно, это не означает, что стратегия будет именно такая: на войне обычное дело вводить противника в заблуждение.
Поэтому в западных экспертных кругах и в украинском командовании рассматривают и другой вариант, при котором Россия может предпринять широкомасштабное наступление где-либо помимо Донецкой области.
Рассматривается четыре сценария возможных направлений такого удара.
Во-первых, новое наступление на Киев из Беларуси (об этом говорил главком ВСУ Валерий Залужный).
Во-вторых, наступление из Беларуси на Западную Украину с целью перерезать основные транспортные маршруты, по которым идут поставки оружия из стран НАТО.
В-третьих, наступление на Харьков из Белгородской области с одновременным ударом с востока на Купянском направлении.
В-четвёртых, наступление на Запорожье и Днепр с перспективой форсирования реки Днепр и выхода на Правобережную Украину к северу от Каховского водохранилища в направлении Никополя (при этом отдаляется и линия фронта от сухопутного коридора в Крым, безопасность которого является стратегической задачей для Москвы).
Перспектива возможного наступления РФ упирается в вопрос наличия у россиян ресурсов для этой задачи.
И тут есть две переменные, которые пока остаются неизвестными.
Первая - численность российских войск. Официально многократно озвучивалась цифра, что во время частичной мобилизации призвали 300 тысяч человек, из которых 150 тысяч уже отправились в Украину, а ещё 150 держат в России в качестве резерва. Такого количества солдат может быть достаточно для удержания фронта и для продвижения на Донбассе, но для масштабных наступательных действий на других направлениях явно не хватит.
Однако достоверность показателя в 300 тысяч мобилизованных многие эксперты поставили под сомнение ещё в начале мобилизации. Тогда ходили упорные слухи, что призвали в армию гораздо больше людей: назывались цифры от 500 тысяч до миллиона. И если эти слухи верны, то людской ресурс для наступлений (причём, возможно, сразу по нескольким направлениям) у РФ есть.
Вторая переменная - это военно-технические возможности России совершать масштабные наступательные действия. Первый период войны выявил огромные технические и организационные проблемы российской армии. В первую очередь, с беспилотниками, высокоточными боеприпасами, средствами связи, разведкой, системой обнаружения целей и скоростью отдачи приказов по их уничтожению, а также с координацией между подразделениями.
Сейчас можно констатировать, что россияне эти проблемы тем или иным образом пытаются решить, но очевидно, что процесс идёт непросто. И не факт, что в ближайшие месяцы мы здесь увидим прорыв (а без этого наступать бессмысленно).
Кроме того, к концу года к уже существующим проблемам добавилась еще одна и крайне острая - нехватка боеприпасов, которых в начале войны россияне практически не жалели. Сейчас же образовался их дефицит, и пока не ясно, в какие сроки РФ сможет его ликвидировать.
Поэтому на данный момент наиболее реальный вариант действий РФ - удержание линии фронта и продолжение локальных наступлений на Донбассе.
В целом стратегия России выглядит как принуждение Украины и Запада к перемирию по линии фронта, то есть с фиксацией контроля над уже захваченными территориями через демонстрацию неспособности Украины вернуть их военным путём.
Отметим, что официально Москва на данный момент ставит более широкие требования для прекращения огня. Ключевое из них – передача контроля над всей территорией четырех аннексированных РФ регионов Украины: Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей.
Однако даже если нынешняя линия фронта не сдвинется ни на миллиметр (то есть даже если не будут взяты ни Бахмут, ни Авдеевка) и по ней будет заключено перемирие, то это все равно будет победа России. Ведь такое положение будет означать фиксацию российских завоеваний в Украине, а линия фронта де-факто превратится в новую границу между государствами. Россия останется в выигрыше в том числе из-за захвата стратегически важного для нее как с военной, так и с экономической точки зрения сухопутного коридора в Крым. Можно потом будет дискутировать, стоили ли такие приобретения понесенных жертв и какими будут долгосрочные последствия, однако с чисто военной точки зрения это будет победа России.
Но вариант крупномасштабного наступления РФ отбрасывать полностью тоже нельзя. Как минимум для решения упомянутой задачи – принуждения Украины к перемирию (точно так же, как в 1940 году прорыв "линии Маннергейма" побудил Финляндию согласиться на прекращение боевых действий с передачей СССР части территорий). А как максимум – военного разгрома ВСУ и навязывания Украине своих условий мира.
Но, повторимся, для этого у России должны быть необходимые ресурсы - и человеческие, и военно-технические.
Что касается вероятности применения РФ ядерного оружия, о котором много говорили осенью этого года, то сейчас риски, очевидно, значительно снизились (во многом из-за негативной позиции Китая). Однако полностью не исчезли.
Угроза по-прежнему вероятна в случае, если российская армия будет близка к разгрому, если украинские войска пойдут в наступление на Крым или на российские территории в границах 1991 года, или же если Украина будет наносить массированные удары по критической инфраструктуре внутри РФ (что возможно, если ВСУ получат дальнобойные ракеты от США и это, скорее всего, одна из причин, по которой американцы опасаются их давать, хотя их поставки не исключены, о чем скажем ниже).
Впрочем, в каждом из этих случаев вероятность применения Россией ядерного оружия будет зависеть от ожидаемой реакции других ядерных держав.
Война. Украина
В отличие от России, разночтений насчет стратегии украинской армии на следующий год гораздо меньше.
Большинство экспертов считают, что ВСУ будут пытаться наступать, чтобы обеспечить стратегический перелом в войне и достичь заявленной цели - освобождения всей территории Украины в границах 1991 года или как минимум по линии на 24 февраля 2022 года.
Потому что, как было сказано выше, перемирие с фиксацией нынешней линии фронта – это победа РФ и поражение Украины. А значит, этот "инерционный сценарий" Киев постарается поломать.
Основные направления наступления с точки зрения экспертов очевидны.
В первую очередь - это направление на Мелитополь, чтобы перерезать сухопутный коридор в Крым, вынудить к отступлению группировку российских войск на левом берегу Днепра и создать предпосылки для начала военной операции на самом полуострове.
Также наверняка продолжится наступление на Сватово и Кременную с целью выйти на левый берег Северского Донца в Луганской области или даже взять Луганск.
Не исключены и планы наступления на Донецк. По крайней мере, некоторые украинские официальные лица высказывали мнение, что взятие областного центра Донецкой области будет решающим ударом по моральному духу россиян и по их готовности продолжать войну.
При этом стратегия Украины на следующий год во-многом и будет зависеть от того, какой вариант действий выберет Россия.
Если армия РФ начнёт наступать в начале года, то ВСУ могут уйти в оборону, попытаться удержать фронт и нанести большие потери противнику, а затем, получив новое оружие от Запада, перейти в наступление с целью разгромить российскую армию.
Однако все эти планы тоже упираются в проблему ресурсов - человеческих и организационно-технических.
О них прямо говорит украинское командование, обращаясь к западным союзникам с просьбой об увеличении поставок вооружений. Однако на Западе в последние недели перед Новым годом все чаще стали заявлять, что украинские потребности в боеприпасах партнеры удовлетворить не смогут из-за исчерпания запасов и недостатка производственных мощностей.
Не исключено, правда, что в этом случае речь идёт о лоббистской кампании производителей оружия с целью увеличения бюджетов на расширение производства. Но если проблема действительно существует, то на ее решение, как пишут западные СМИ, могут уйти годы.
Альтернативой поставкам западных боеприпасов и оружия является разворачивание производства снарядов советских калибров на заводах в странах бывшего Варшавского договора. Подготовка к этому активно идёт, например, в Чехии.
Но тут тоже вопрос в сроках разворачивания производства и в его объёмах.
В то же время Запад на данный момент исходит из необходимости нанесения России поражения, а потому, скорее всего, он будет помогать Украине наступать. В том числе и расширяя виды поставляемого вооружения. И хотя пока нет согласия Вашингтона на поставки танков и дальнобойных ракет, которые требует Киев, нельзя исключать, что оно появится в ближайшее время (ранее США не хотели поставлять и системы "Пэтриот").
Впрочем, даже поставки такого оружия еще не будут означать сами по себе перелома в войне, потому что Россия тоже не стоит на месте и, как отмечалось выше, укрепляет свою армию как количественно, так и качественно. И потому многие западные аналитики считают, что добиться успехов в наступлении для ВСУ на этот раз будет намного сложнее, чем осенью 2022 года.
Что касается человеческого ресурса, то здесь ситуация у ВСУ тоже непростая.
Даже если правдива цифра в 150 тысяч отправленных в Украину мобилизованных россиян, это означает, что численного преимущества украинская армия на фронте уже не имеет. А у армии РФ появилась возможность создать глубоко эшелонированную оборону, что свело на нет успешно применявшуюся во время наступления в Харьковской области тактику ВСУ прорывов малыми группами.
Увеличение же численности ВСУ упирается в несколько моментов.
Во-первых, в нехватку снаряжения и вооружения для потенциальных новобранцев, а также ограниченную "пропускную способность" инфраструктуры по их обучению и подготовке. Во-вторых, в организационные проблемы с их мобилизацией.
"Страна" уже писала о том, что как таковой всеобщей мобилизации в Украине до сих пор не было. Основное пополнение после начала войны пришло в ВСУ через призыв резервистов (оперативный резерв первой и второй очереди), а также за счёт притока добровольцев. Мобилизованных не из оперативного резерва было относительно немного. И с их призывом сразу же обнаружились большие проблемы: в военкоматах практически не было и нет достоверной базы воинского учёта (за исключением оперативного резерва). Кроме того, многие просто игнорировали повестки (в отличие от россиян, украинцы привыкли не делать то, чего от них требует государство, если им самим это делать не хочется, а мощного аппарата принуждения у украинских властей пока нет). В результате мобилизация шла и идет по принципу "отправляем на фронт, кого сможем". Поэтому основной контингент мобилизованных – это жители сел и работники промышленных предприятий. Но этот ресурс, естественно, не безграничен.
Определённый резерв увеличения численности армии все еще имеется за счет добровольцев: многих ранее не брали, так как не было необходимости в увеличении численности и не было возможностей их обучить, вооружить и экипировать. И это могут быть даже десятки тысяч человек. Но если потребуется призвать сотни тысяч новобранцев в ближайшее время, с этим будут проблемы.
Касательно наступления украинской армии есть ещё один важный момент.
За исключением ситуации с Балаклеей, Купянском и севером Херсонской области, в других случаях украинские территории освобождались после того как армия РФ принимала решение об отступлении с них, что вошло в историю как так называемые "жесты доброй воли". Да, конечно, это не была "добрая воля". Отступления российских войск происходили в результате действий ВСУ, однако это был не разгром, а более-менее организованный отход.
Причём в ряде случаев реальные его причины могли объясняться не только военными мотивами. Например, до сих пор является спорным вопрос, была ли военная необходимость в отступлении россиян с правого берега Днепра. Поэтому в ходу версии о якобы неких закулисных договорённостях по этому поводу.
Так или иначе, но по тем территориям, которые россияне контролируют сейчас, никаких признаков новых "жестов доброй воли" нет.
Правда, ходят слухи, что российская армия может отступить с севера Луганской области (из районов Сватово, Старобельска и Кременной), чтобы занять линию обороны по Северскому Донцу. Но на этот участок фронта РФ уже стянула крупные силы и не похоже, что она готова сдавать территории без боя. Наоборот, есть признаки, что россияне хотят отодвинуть линию фронта к Осколу.
Другими словами, в ходе новых наступлений украинской армии придётся преодолевать эшелонированную оборону россиян, которым вряд ли будет отдан приказ на отступление.
Но наступать ВСУ будут. Потому что неподвижность линии фронта (а тем более потерю новых территорий) не примет общество, которое настроили уже на "курортный сезон-2023" на Южном берегу Крыма.
Кроме того, чем дольше не будет новых успехов у ВСУ на фронте, тем сильнее на Западе (и даже внутри Украины) станут склоняться к необходимости возобновления переговоров с РФ и выходу на соглашение о прекращении огня по существующей линии фронта.
Поэтому наступать на том или ином направлении ВСУ будут. Но успешность наступления будет зависеть от решения перечисленных военно-технических и организационных проблем.
Перспективы переговоров и мира
Вопрос о возможных мирных договорённостях о прекращении войны в Украине следует разбить на две части.
Первая - возможность полноценного мирного договора. Вторая - возможность заключения перемирия и прекращении огня на линии фронта.
По первому пункту перспективы сейчас не просматриваются. Вообще заключение мира теоретически возможно только в двух случаях.
Во-первых, если одна из сторон признает себя проигравшей и примет условия победителя. А до этого, судя по всему, ещё далеко.
Во-вторых, если стороны придут к некому стратегическому компромиссу. Но в нашем случае к компромиссу должны прийти не только (и даже не столько) Украина и Россия, сколько Запад и РФ. И перспективы этого также пока не видны.
С перемирием технически все гораздо проще. Никаких глобальных политических компромиссов оно не требует. Достаточно подписей представителей двух стран на соглашении о прекращении огня на существующей линии фронта (таким образом в 1953 году, например, прекратилась Корейская война, при этом мирный договор не заключён до сих пор).
В Украине и на Западе многие считают, что в этом и состоит главный план Путина: добиться перемирия, зафиксировав российские завоевания. После чего, по распространённому мнению, Путин использует передышку, чтобы собраться с силами и вновь напасть через какое-то время на Украину.
Является ли такой сценарий (перемирия как передышки перед новой войной) предопределённым? Далеко не факт.
Во-первых, с точки зрения интересов России и нынешняя война, начавшаяся 24 февраля, изначально была крайне сомнительным мероприятием. Не исключено, что Москва сделает выводы и больше не будет пытаться военным путем решить проблемы в отношениях с Киевом, сосредоточившись на более понятных и реалистичных целях (внутреннее укрепление, повышение уровня и качества жизни населения), а с Украиной, как говорят психологи, "отпустит вопрос" до тех времен, пока не станет очевидным какое-то более-менее приемлемое решение. Точно так же не очевидно, что и Украина затем попытается военным путем вернуть аннексированные территории. Поскольку угроза возобновления войны с РФ будет главным препятствием для вступления Украины в ЕС.
Во-вторых, в экспертных кругах уже обсуждают идеи, как технически не допустить новой войны после возможного перемирия.
Например, разместить с украинской стороны линии фронта миротворцев НАТО, создав ситуацию, при которой новое нападение России будет означать вступление в войну всего Альянса. Это будет сдерживающим фактором и для Украины, чтобы она не пыталась вернуть захваченные территории военным путём.
В общем и целом - тот самый "корейский сценарий".
Правда, ни НАТО, ни Украина, ни Россия не подтверждали, что готовы согласиться на такой вариант с миротворцами.
И на Западе, и в Украине вообще считают абсолютно неприемлемой саму идею заключения перемирия на нынешней линии фронта, что оставит Путину его завоевания, благодаря чему чисто в военном плане он выйдет из конфликта победителем.
На Западе в качестве компромисса видят отход россиян на линию 24 февраля (либо, как вариант, оставление за Россией только Крыма). Публично Зеленский считает это неприемлемым и говорит о границах 1991 года, но, как пишут западные СМИ, реальная его позиция может быть не столь категоричной. Но главная проблема этого плана в том, что Кремль явно не намерен уходить с захваченных территорий по доброй воле.
В целом можно сказать, что стратегия России в следующем году будет строиться на принуждении Украины и Запада к перемирию по нынешней линии фронта. А стратегия Украины и Запада - на принуждении Путина к уходу с захваченных территорий.
Принуждать будут, естественно, в первую очередь на линии фронта.
Успешное наступление ВСУ, например, на Мелитополь де-факто приведёт к тому, что россияне покинут все захваченные после 24 февраля территории за пределами Донбасса. Это повысит шансы на побуждение РФ согласиться отвести войска на линию к моменту начала полномасштабного вторжения.
И наоборот: отсутствие длительное время новых успехов ВСУ в наступлении и тем более потеря новых территорий в случае наступления россиян серьезно усилит позиции тех сил на Западе, которые выступают за скорейшее перемирие. Они будут требовать ограничить помощь Украине, чтобы лишить ее возможности продолжать войну (тем более что с нового года нижняя палата Конгресса перейдет под контроль республиканцев, среди которых немало скептиков относительно необходимости поддержки Украины).
Если вспомнить все ту же Корейскую войну, то там перемирие было заключено после двух лет относительной стабилизации линии фронта и безуспешных попыток обеих сторон переломить ситуацию в свою пользу.
Впрочем, принуждать будут не только на фронте, но и в тылу. Россию будут принуждать санкциями (и, возможно, попытаются подключить к давлению Китай). Россия же будет и дальше наносить удары по критической инфраструктуре Украины. ВСУ, кстати, также могут расширить географию ударов по тылам РФ, особенно если получат дальнобойные ракеты от США.
При этом для обеих сторон цель принуждения к перемирию на выгодных для себя условиях является программой-минимумом. Главная задача не снимается: полный военный разгром противника и навязывание своих условий мира и вообще дальнейшего существования проигравшей стороны.
Другой вопрос, что военный разгром и капитуляция одной из воюющих стран сейчас кажется мало реалистичным вариантом, ведь между обеими сторонами постепенно складывается баланс сил. Хотя и на 100% его исключать нельзя. Главный фактор, который может привести к такому исходу, - внутренняя дестабилизация.
Война - это тяжелое испытание для любой страны. Тяжелая ситуация на фронте, большие людские потери и нарастание социально-экономических проблем неоднократно в истории вызывали серьёзные потрясения в воюющих государствах.
Для Украины главный риск заключается в неэффективности госаппарата. До войны украинский госаппарат был слабым и насквозь коррумпированным. И за время войны он не стал ни сильнее, ни эффективнее, ни менее коррумпированным. Однако он переложил огромную часть своих функций на западных партнёров и на украинское общество. Запад наполняет деньгами бюджет, поставляет вооружения, принял у себя миллионы беженцев, волонтёры и частный бизнес помогают армии, местные власти (которые в Украине в большинстве случаев более эффективны, чем власти центральные) поддерживают работу служб жизнеобеспечения в регионах, а общество в целом демонстрирует высокую степень самоорганизации. Благодаря этому Украина, собственно, и смогла выстоять в войне в первый ее год.
Но по мере затягивания боевых действий масштаб проблем нарастает. Особенно после начала ударов по критической инфраструктуре, ведь они создают риски такого уровня, с которыми крайне трудно справиться и более сильной государственной системе, чем украинская.
Потенциально это порождает угрозу роста недовольства и брожения в обществе (особенно если не будет успехов на фронте) и может привести к потере управляемости со стороны государства процессами в стране и нарастанию хаоса во многих сферах.
В России госаппарат более сильный и организованный. Хотя его никто не готовил к войне такого масштаба, но сейчас он на ходу перестраивается, и многие проблемы начинают решаться.
Однако в РФ есть другие риски системного уровня.
Базовые из них - крайняя размытость причин и целей войны (в Украине как раз с этим все ясно и понятно). До сих пор большая часть общества эту тему не поднимала, веря Путину, условно говоря, "на слово" ("раз он сказал, что нужно воевать, значит нужно"). Но чем дальше идёт война, чем больше потери и чем сильнее разрыв между реальностью и ожиданиями того, как война должна была идти, эти вопросы будут звучать все громче.
Все очень непросто и с экономикой. Санкции так или иначе по ней бьют, потерю европейского рынка энергоносителей пока лишь частично компенсировали азиатские рынки. Страны, которые сейчас помогают России обходить санкции и покупают российскую продукцию (Китай, Индия, Турция), нельзя назвать надёжными союзниками. В какой-то перспективе РФ, вероятно, и сможет решить все эти проблемы, но ближайшие годы будут объективно тяжёлыми.
Наконец, начинается бурление в информационно-политическом пространстве.
На фоне тотального закручивания гаек насчёт любой негативной для России информации о войне появилась довольно обширная группа людей (военкоры, военные блогеры, телеграм-каналы, Рамзан Кадыров, куратор ЧВК "Вагнер" Евгений Пригожин), которые фактически выведены из-под действия закона об ответственности за "фейки против российской армии". С одной стороны, они поддерживают "спецоперацию", с другой - критикуют ее ход, действия российского командования, да и всю систему госуправления, заявляя о необходимости перемен в РФ. Что косвенно, естественно, бьет и по Путину как человеку, который эту систему создал.
Относительно природы такого внезапного разгула свободы слова в разгар войны и, главное, столь либеральной реакции на это со стороны властей есть разные версии.
По одной версии, это часть стратегии Путина по изменению идеологического вектора общества в сторону ещё более радикального антизападничества и милитаризации путем создания пула новых политиков и лидеров мнений из числа сторонников "спецоперации". Дополнительный эффект: создание "страшилки" для Запада и российской элиты - мол, "смотрите, кто вместо меня может прийти к власти и цените мою умеренность".
По другой версии, это процесс, которым Кремль не совсем управляет, игра против Путина со стороны части российской элиты.
Не исключено, что не только Запад и сторонники Навального заинтересованы в сломе "путинской предопределённости" - ситуации, при которой никто не сомневается, что Путин будет баллотироваться на выборах в 2024 году, неизбежно победит на них и будет ещё как минимум до 2030 года президентом, а потом сам определит, кто станет его преемником.
Возможно, есть люди, которым такая перспектива не нравится, и среди нынешней, внешне лояльной Путину российской элиты, которые не хотят ждать ещё много лет, когда Путин решит уйти с поста президента, а намерены сами поскорее пробиться на вершины власти.
И тяжёлая война, которая явно пошла не по первоначальному плану, - как раз удобный повод, чтобы сломать путинскую предопределённость.
Все это создаёт значительные риски для Кремля. Особенно в случае новых неудач на фронте.
Впрочем, стоит сказать, что российская власть раньше уже неоднократно демонстрировала способность купировать внутренние проблемы с помощью кнута и пряника: с наиболее радикальными противниками расправляться, а более умеренных инкорпорировать в систему (к слову, сейчас это происходит со многими военкорами).
Не исключено, что так произойдет и в этот раз, хотя нынешняя война, объективно, - самое тяжелое испытание, с которым сталкивалась Россия с момента прихода Путина к власти.
Отметим, что угроза внутренней дестабилизации в обеих странах по мере затягивания боевых действий и роста потерь сама по себе может стать одним из факторов, который побудит и украинские, и российские власти ускориться с поиском вариантов прекращения войны.
Но перед этим, скорее всего, обе стороны все же попробуют добиться победы на поле боя в ближайшие месяцы.
После чего (в зависимости от результата) и откроется окно для переговоров.
И шансы, что война завершиться уже в следующем году, далеко не нулевые.
