Одним из главных медийных персонажей нынешней войны в России оказался куратор ЧВК "Вагнер" Евгений Пригожин.
Что во всех смыслах выглядит странно. Пригожин - бывший уголовник, ресторатор, известный как "повар Путина", на протяжении многих лет исполнявший роль "фунта" во фронтировании разного рода нужных Кремлю проектов, в числе которых была и ЧВК "Вагнер" (с точки зрения российского правового поля - незаконное вооруженное формирование).
И вот Пригожин со своими "вагнеровцами" стали с российской стороны чуть ли не главными героями войны - их активно пиарят телеграмм-каналы и даже федеральное телевидение, сам Пригожин каждый день что-то комментирует, причем нередко в открытую критикуя российские власти и российскую армию, разгоняя волны "зрады".
Более того, ходят слухи о его политических амбициях, что он нацелился чуть ли не на пост президента России.
Все это, повторимся, выглядит странно. Но выглядит странно только с точки зрения современного человека, воспринимающего любую войну сквозь призму своих знаний о "классической" Второй Мировой войне, где сражались регулярные армии и государственные системы, разделенные линией фронта.
Между тем, две мировые войны, "правильные" с точки зрения стандартного восприятия, – скорее исключение из исторического опыта, который гласит, что во все эпохи находились персонажи, для которых война – это просто бизнес с целью что-то получить: больше денег, больше власти, больше влияния. В принципе, точно так же ведут себя и государства, но к этому привыкли, и удивление возникает лишь тогда, когда военные функции державы берет на себя частное лицо.
Сын "железной леди" Марк Тэтчер, с группой наемников пытавшийся в 2004-м совершить переворот в Экваториальной Гвинее, криминальный авторитет Желько Ражнатович, более известный как Аркан – командующий Сербской добровольческой армии времен войн в Югославии, большевик Иона Якир, сколотивший себе дивизию из китайцев во времена Гражданской войны в развалившейся Российской империи, бывший чиновник Британской Ост-индской компании Джеймс Брук, карательная миссия которого на остров Борнео завершилась провозглашением его потомственным раджой Саравака, – каждого из них в разной степени можно назвать предшественниками Пригожина.
Однако все эти "псы войны" находятся в тени самого известного предводителя наемного войска в истории Европы - скромного чешского дворянина Альбрехта Венцеля Эусебиуса фон Вальдштейна, более известного как генералиссимус Валленштейн.
С ним, к слову, также часто сравнивают в последнее время Пригожина - причем в контексте как военной практики, так и убийства Валленштейна по приказу императора, которому он служил.
Рассказываем подробно о жизненном пути этого знаменитого полководца времен Тридцатилетней войны 17 века.
Все дороги ведут в Вену
Несмотря на имя, Альбрехт фон Вальдштейн родился чехом в чешском же Гержманице (это к востоку от Праги, неподалеку от Градец-Кралове и польской границы), и родной его язык тоже чешский – до 15 лет он писал по-немецки с большими ошибками, правда, потом использовал только этот язык. Средневековье – это времена, когда понятие нации еще не сформировалось и ключевую роль играли принадлежность к сословию, вероисповедание, а также подданство - под чьей короной находилась территория, где человек жил. Чехия же под фактическим названием Богемия и Моравия, к 24 сентября 1583 года – дню рождения Альбрехта – уже давно стала частью "немецкого мира" и частью владений австрийских Габсбургов - императоров Священной римской империи.
С правом рождения будущему генералиссимусу и повезло, и не повезло одновременно: его отец – дворянин из знатного рода, ведущего отсчет с XII века, но всего лишь пятый сын в своей семье, что означало лишь крохи наследства прославленного дома. Конечно, даже на эти "крохи" можно было жить вполне безбедно, однако амбициозный рывок к вершинам с их помощью не совершишь.
Так что рано осиротевший и все же получивший прекрасное образование (предположительно – университеты Падуи и Болоньи) 19-летний фон Вальдштейн начал свою карьеру скромным оруженосцем у маркграфа Карла фон Бургау. Это уже австрийский Инсбрук. И родившийся в протестантской семье молодой военный там перешел в католичество.
Первая война Альбрехта – именно против протестантов. В 1604-м он по протекции брата, главного имперского конюшего Адама фон Вальдштейна, попал прапорщиком в полк богемских пехотинцев генерала Георга Басты, который перебросили в Венгрию – подавлять восстание тамошнего населения, недовольного насаждением католичества. Там же, в бою под еще совсем не словацким Кошице, 21-летний прапорщик получил первое ранение – причем поврежденная рука заживала очень долго.
Там же впервые проявились организационные таланты молодого военного: условия размещения войск и кормежка в венгерско-словацких землях оказались плохими, и полк решил послать в Прагу делегацию с требованием денег и пайков, – в которую вошел и раненый прапорщик.
По иронии судьбы не в Венгрии, а именно в Праге посланец заболел "венгерской болезнью" – по версии эпигонов Валленштейна, разновидностью сыпного тифа, по более поздним предположениям – сифилисом. В Праге он и остался там на всю зиму; однако нет худа без добра: осев в столице чешского королевства, где тогда базировался император Рудольф, Альбрехт завел там новые знакомства и, когда в феврале 1605-го его полк решили расформировать, именно выздоровевшего прапорщика назначили уполномоченным по всей этой процедуре. А после – сразу сделали полковником полка немецкой пехоты в армии богемских сословий; проще говоря, под руководством молодого офицера оказались те самые судетские немцы, чьи потомки сыграют немалую роль перед Второй мировой.
На этом, пожалуй, нужно сделать паузу в рассказе о будущем генералиссимусе, чтобы вкратце объяснить, кто с кем и почему вообще воевал в начале XVII века в центральной Европы.
400 лет назад вся эта территория – некий прообраз Евросоюза под названием Священная Римская империя, в котором формально равны все государственные образования – от мощной Австрии до крохотного Ольденбурга, – но в реальности наибольший вес имела самая сильная составляющая, остальные же имеют вес согласно размеру армии и объему казны. Формально у империи нет столицы, но фактическая ее столица – Вена, где обитают потомственные императоры из рода Габсбургов, возлагающие на себя также короны австрийского эрцгерцога, венгерского и чешского королей. Все подчиненные главе этого "Евросоюза" административные единицы живут вполне себе автономно, но религиозные различия и вполне естественная борьба за власть приводит к постоянным распрям, в которых католическая Вена выступает в роли арбитра; поэтому чехи и подавляют венгерские восстания.
Рассмотрев всю эту сложную структуру, легче понять, почему Альбрехт фон Вальдштейн сделал свой следующий шаг в карьере: когда война с венграми закончилась и его полк распустили, будущий генералиссимус занял гражданскую должность камергера у фактического австрийского эрцгерцога Матиаса, брата императора Рудольфа II, – то есть переехал в Вену, где творится политика Священной Римской империи, где есть деньги и власть, а также связи, способные дать и деньги, и власть. В Вене он получит все, что хотел, а вдобавок к этому – новую фамилию Валленштейн, видимо, более привычную для немецкого уха.
Между тем, в Империи назревала большая война. Во-первых, императоры хотели превратить свою лоскутную Священную римскую империю в централизованное государство. Во-вторых, с этим процессом был связан религиозный вопрос - централизация власти католических императоров означала, потенциально, насаждение католичества в протестантских землях. И все это их правителям, естественно, не нравилось. В-третьих, в укреплении Империи не были заинтересованы ее конкуренты. Как католическая Франция, так и протестантская Швеция.
Все эти факторы и привели к войне, которая вошла в историю как Тридцатилетняя.
Забегая вперед скажем, что своих целей Империя в этой войне не достигла. Война закончилась Вестфальским миром 1648 года, который закрепил раздробленность Германии и обнулил притязания Габсбургов на объединение под своей властью в централизованное государство всех немецких земель.
Гегемония в западной Европе перешла к Франции, а Габсбурги, сохранив почти все свои наследные земли (кроме Эльзаса), занялись строительством собственного мощного государства, которое впоследствии стало именоваться Австрийской (а потом - Австро-Венгерской) империей.
Но вернемся к Валленштейну.
Первая ЧВК Валленштейна
В начале века великий математик и астроном Иоганн Кеплер, зарабатывавший на жизнь в Праге гороскопами, предрек камергеру Валленштейну женитьбу в 33 года на некрасивой, но богатой женщине; все произошло согласно предсказанию, но на семь лет раньше.
Брак Альбрехта с богатой вдовой Лукрецией фон Вичков можно назвать "религиозно-политическим": правитель иезуитского монастыря в моравской столице Оломоуце (тогда более известном под немецким названием Ольмюц) Фейт Пахта фон Райхофен, вокруг которого располагались владения вдовы, боялся, что она, хоть и католичка, но выйдет за муж за протестанта (в регионе эта религия преобладала), а потому предложил камергеру австрийского эрцгерцога побыстрее занять пока еще вакантное место. В мае 1609-го 25-летний Альбрехт женился на 26-летней Лукреции и стал владельцем огромных поместий в Моравии.
Валленштейн оказался весьма прогрессивным правителем. Несмотря на то, что падре Фейт Пахта условием своего посредничества в браке ставил окатоличивание моравских поместий вдовы, новый их владелец очень быстро перешел от насильственных мер к мирной пропаганде; к тому же Альбрехт так же быстро понял, что улучшение жизни подданных принесет ему больше доходов, а потому ввел для них ряд важных по тому времени экономических льгот – вроде ограничения "барщины", разрешения на рубку леса и ловлю рыбы.
Деньги появились, а с ними – и мысли о власти. Именно на своих землях будущий генералиссимус сформировал свой первый частный полк мушкетеров (не представляйте их Атосами и д’Артаньянами – главным оружием мушкетеров были мушкеты, откуда, собственно, и название); своеволие магната вызвало недовольство в Вене, однако постоянные терки между различными частями империи вскоре привели к тому, что наемники Валленштейна вскоре понадобились императору, и тот – по пожеланию своего недавнего босса, эрцгерцога Матиаса, их дал.
Это уже была новая роль и новое влияние, которые власть оценила; когда в 1611 году Матиас заменил на чешском троне своего теряющего позиции (из-за слишком сильной приверженности к насаждению католичества) брата, то новый король позвал в Прагу Альбрехта в качестве камергера. В мае 1612-го император Рудольф II умер, и на его трон сел Матиас, коронованный под латинским именем Матвей, что означало для Валленштейна повышение до статуса императорского камергера.
Матвей, в отличие от брата, слыл весьма терпимым к протестантам правителем, поэтому время правления осталось в истории эпохой внутреннего мира в Священной Римской империи. Но то, что принесло мир "Евросоюзу", стало причиной раздора в императорской семье, где воинственный католицизм пустил глубокие корни. "Католическая" партия делала ставку на нового фаворита – Фердинанда Штирийского, двоюродного брата Матвея; поскольку бездетный император постепенно слабел физически и терял интерес к власти, в 1617 году его вынудили передать одну из корон – чешскую – своему родственнику.
Что касается Валленштейна, для него годы правления покровителя оказались скучными – заполненными вином, к которому Альбрехт особенно пристрастился после смерти жены в 1614-м, и болезнями, вызванными чрезмерным употреблением спиртного. Впрочем, тут, скорее, наблюдалась цепная реакция, к тому же чем больше он пил, тем богаче становился – поскольку предоставленные сами себе имения приносили все больше прибыли; и только благодаря деньгам, имевшим огромное влияние в империи с ее вечно пустой казной, камергер Матвея сохранял и даже расширял свое влияние.
Желание избавиться от скуки, видимо, и привело к тому, что в 1617-м магнат решил круто изменить свою жизнь. К тому времени Фердинанд уже два года участвовал в так называемой войне Фриули (владетель Австрии не поладил с могучей в то время морской державой Венецией), но Валленштейн равнодушно наблюдал за всем этим из своего поместья; однако, как уже сказано, в 1617-м двоюродный брат короля надел чешскую корону и стал вроде как сюзереном, именно в этот момент его дела в "итальянской" войне пошли очень плохо, и Фердинанд обратился к подданным магнатам с призывом сформировать и прислать войска.
Речь шла именно о призыве, поскольку власть чешского короля не позволяла приказывать, – и, как результат, на пламенный клич откликнулся только один человек. Естественно – скучающий Альбрехт Валленштейн. Будущий генералиссимус тут же отослал сюзерену ответ, что помощь придет, а сам в срочном порядке собрал небольшую армию – две роты тяжелой кавалерии (180 кирасиров) и роту из 80 мушкетеров.
Безупречно снаряженная "ЧВК" в мае все того же 1617 года отправилась в 700-километровый марш на Фриули, и возглавил ее лично камергер императора. По дороге его армия остановилась в Граце, где Альбрехт познакомился с весьма важной персоной – князем Гансом Ульрихом фон Эггенбергом, фактическим главой правительства империи, а в недалеком будущем – и близким другом Валленштейна.
Всего марш маленькой моравской армии длился два месяца, после чего она-таки прибыла в лагерь армии Фердинанда, располагавшийся в окрестностях осажденной венецианцами Градиски – небольшого города Фриульского герцогства. Там все уже было совсем плохо: гарнизон города голодал и склонялся к сдаче; поэтому командующий войсками эрцгерцога Генрих Дампьерский сразу по прибытии моравских наемников и мушкетеров решил сразу атаковать противника, чтобы прийти на помощь осажденным. 13 июля 1617 года кирасиры, которых вел лично Валленштейн, пошли в атаку и, установив связь с гарнизоном, доставили в городскую крепость огромный обоз с едой, а также вывезли всех раненых и больных.
Теперь Градиска могла держаться еще долгое время. Тем временем штаб Фердинанда готовил новое контрнаступление, которое 22 сентября вновь возглавил командир моравской "ЧВК"; Венеция поняла, что здесь уже ничего не выгорит, и согласилась на мирный договор (позже она все-таки присоединит Фриули, потом его снова возьмут австрийцы, но это уже за пределами данной истории).
Помощь Валленштейна произвела большое впечатление на Фердинанда, который даже поручил камергеру брата разработать нечто вроде свода законов для наемных войск, который будет действовать до 1642 года, пережив и инициатора его создания, и автора.
Богемский антикороль
Переход чешской короны от Матвея к Фердинанду дорого обошелся империи: элита страны со скрипом согласилась на смену правителя, а когда тот, верный своей любимой фразе "лучше пустыня, нежели страна, населенная еретиками", возобновил насаждение католичества, взбунтовалась.
Состоялась вторая пражская дефенестрация (первая прошла двумя столетиями раньше, еще при Яне Гусе) – термин, обозначающий процесс выбрасывания кого-либо или чего-либо из окна. В данном случае из крепостного окна в Пражском граде в ров отправили имперских наместников Вилема Славату и Ярослава из Мартиниц и их писца Филиппа Фабрициуса. Все выжили: католическая церковь объяснила это чудом, чешские повстанцы – навозом на дне рва.
Произошло великое выбрасывание 23 мая 1618 года. Фактически эта дата и является днем начала войны, которую гораздо позже назовут 30-летней – хотя, понятно, тогда никто три десятилетия воевать не собирался. Чешские помещики сформировали временное правительство из 30 директоров, назначили главкомом (по их терминологии – генерал-лейтенантом) графа Генриха Матиаса фон Турна и поручили ему организовать армию. Граф с задачей справился: собрал 4000 человек – немалую силу по тем временам – и двинул ее в сторону ненавистной Вены.
Валленштейн в это время находился в собственном моравском поместье; Моравия поначалу решила остаться в стороне от конфликта: ее правители ограничились тем, что дали команду всем магнатам в чине полковника набрать войска. Альбрехт, хоть и оставался сторонником Вены, набрал полк из трех тысяч мушкетеров, разместив его в одном из своих поместий – Иглау (сейчас – Йиглава).
В августе 1618 года чешский король Фердинанд прибыл в Ольмюц для участия в заседании моравского парламента; там он встретился с Валленштейном, который предложил за свой счет набрать кирасирский полк против Чехии. Осенью Альбрехт прибыл в Вену, где решение о назначении его имперским полковником было утверждено: моравский магнат получил право вербовать солдат во всей Священной Римской империи.
За кадрами для новой "ЧВК" имперский вербовщик отправился в Голландию, откуда вернулся весной 1619 года с тремя сотнями наемников; именно в этом время умер первый покровитель Валленштейна Матвей, корона империи фактически перешла к Фердинанду, ставшему Фердинандом Вторым, и у верного присяге полковника теперь даже не оставалось вариантов, на чью сторону встать.
Тем временем чешская армия в апреле вступила в Моравию, где практически не встретила сопротивления помещиков и получила восторженный прием от простого люда. Валленштейн, к тому времени вернувшийся в свое поместье, вынужден был со своим моравским полком и деньгами поместья (96 тысяч 29-граммовых серебряных рейхсталеров) двинуться в Вену; половина солдат, сочувствовавших чешскому восстанию, по дороге сбежала, но деньги остались целыми, и Альбрехт сдал их на хранение императору.
Теперь, без поместий, объявленный в Моравии изменником, полковник действительно превратился в классического имперского военного. Под его началом оказались 1300 моравцев и голландцев, которые вошли в армию графа Шарля де Бюкуа, собранную императором, – итого 6,5 тысяч человек. С этим войском Бюкуа и Валленштейн отправились в южную Чехию.
Чехи тоже не сидели сложа руки: в июне армия фон Турна подошла к Вене, а нанятые пражским парламентом наемники графа Эрнста фон Мансфельда выступили навстречу имперским войскам. 10 июня возле чешской деревушки Саблат произошло сражение, вчистую выигранное имперцами, причем Валленштейн снова лично повел кирасиров в решающую атаку; наемники Мансфельда бросили обозы и казну, так что победителям досталось золото на сумму около ста тысяч гульденов (монета, приблизительно равная по стоимости рейхсталеру) и 300 фургонов с провизией. С того момента "ЧВК" Валленштейна перешла на "самообеспечение".
Поражение наемников вынудило и армию фон Турна отступить из-под Вены, которая не сдалась ему. Однако новая ситуация не означала победу императора, скорее счет только сравнялся: чешские войска вернулись домой и там организовали оборону своей территории, а местная элита собрала Генеральный сейм, на котором отобрала корону Чехии у Фердинанда; мало того, к восставшим 16 августа присоединились также сословия Верхней и Нижней Австрии. Именно в тот момент наблюдавший все со стороны курфюрст Кельна Фердинанд Баварский произнес пророческую фразу: "Если богемцы свергнут Фердинанда и изберут антикороля, нужно быть готовым к двадцати-, тридцати- или сорокалетней войне".
"Антикороля" действительно избрали: 26 августа представители знатных сословий всех земель, вошедших в Богемскую конфедерацию, заочно проголосовали за протестанта, курфюрста Пфальца Фридриха V. Двумя днями позже во Франкфурте прошло заседание имперского парламента, который собрали для утверждения Фердинанда II императором; Фридрих, еще не знавший о решении, принятом в Праге, возглавил оппозицию, но проиграл и в итоге согласился на избрание монарха. А вслед за этим узнал, что получил богемскую корону.
Генерал-губернатор Чехии
Валленштейн – военный губернатор Чехии
Пока решался вопрос о троне, на Священную Римскую империю напало Трансильванское княжество. Небольшое, но амбициозное государство на восточной имперской границе (которое можно смело назвать "неимперской Венгрией") давно мечтало объединить обе части мадьярских земель, а потому, прознав о заварушке в империи, его князь Габор Бетлен тайно заключил союз с Богемской конфедерацией и повел свои войска на Вену, зная, что помощь подоспеет.
14 октября он уже взял тогдашнюю венгерскую столицу Пожонь (она же Прессбург для немцев и Братислава для славян) и оказался в 30 км от австрийской столицы. 24 октября объединенная чешско-моравско-трансильванская армия численностью около 35 000 человек перешла в наступление; Бюкуа, в распоряжении которого было 20 тысяч, решил отступить в Вену, за Дунай, и отступление его армии прикрыли войска Валленштайна, которые после окончания переправы разрушили мост. Бетлен и фон Турн поначалу хотели начать осаду австрийской столицы, но узнали, что польский король и зять Фердинанда Сигизмунд III решил отправить помощь родственнику, поэтому предпочли вовремя уйти, чтобы не получить удар в спину.
Военная кампания 1619 года закончилась, и началась подготовка к следующей: имперский полковник теперь отправился в принадлежавшие испанской короне Нидерланды, откуда привез два кавалерийских полка (2 тысячи человек). К этому времени ситуация кардинально изменилась: король входившей в Священную Римскую империю Баварии Максимилиан I собрал 25-тысячную армию Католической лиги, которая в июле 1620 года выступила на помощь императору Фердинанду (с тайной целью присоединить к Баварии бунтующие протестантские земли нижней Австрии). Разгромив войска австрийских провинций Богемской конфедерации, она в сентябре соединилась с имперскими войсками. Параллельно с этим с севера в Богемию вторгся еще один формальный подчиненный Фердинанда – курфюрст Саксонии Иоганн Георг. Против объединенных усилий трех армий у конфедерации шансов не было: в битве у Белой горы (неподалеку от Праги) ее войска потерпели полное поражение.
Валленштейн со своими наемниками в это время "освобождал" северо-западную Чехию; воевать там не пришлось, зато понадобилось много новых наемников, чтобы в каждом городе оставлять гарнизон. Расходы по найму и содержанию имперский полковник, ставший фактическим генерал-губернатором региона, возложил на сами города. А чтобы в Богемии поняли, "кто в доме хозяин", в декабре 1620-го Валленштейн перенес свою резиденцию в Прагу. Там, правда, уже сидел назначенный Веной гражданский губернатор Карл фон Лихтенштейн, но, как известно, "винтовка рождает власть" и в данном случае ее родили мушкеты.
По указанию императора в Чехии устроили жестокую расправу над бунтовщиками – включая конфискацию имений, часть из которых отошла Валленштейну как оплата долгов короны перед имперским полковником, нанимавшим войска за собственные средства.
Боевые действия тем временем перенеслись на территорию Венгрии, где трансильванский князь собрал 30-тысячную армию, включавшую остатки войск Богемской конфедерации; немецкие союзники Вены уже разъехались по домам, поэтому армия Бюкуа осталась в явном меньшинстве и начала терпеть поражения, а вскоре погиб и ее командующий.
Руководство всеми имперскими подразделениями в Чехии принял на себя Валленштейн. Имея уже немалый опыт в найме войск, он увеличил армию до 18 тысяч, чего, конечно, не хватало для наступления, но оказалось достаточно, чтобы сорвать новый поход Габора Бетлена на Вену. Ситуация стала патовой, и 31 декабря 1621 года в моравском Никольсбурге (сейчас – чешский Микулов) Трансильвания подписала с империей мирный договор: Бетлен отказался от претензий на венгерскую корону, но получил несколько имперских провинций Венгрии и Подкарпатскую Русь (нынешнее украинское Закарпатье).
Никольсбургский мир означал окончательное подавление борьбы чехов за независимость. Фердинанд понимал, что обязан "умиротворением" Валленштейну и отблагодарил своего командующего, назначив военным губернатором всей Чехии.
Война продолжалась – но уже на западе, где император решил наказать курфюрста Пфальца Фридриха V, осмелившегося принять от бунтовщиков богемскую корону. Валленштейна она не касалась: тот с головой ушел в управление родными землями и весьма в этом преуспел – за несколько лет административной деятельности, совмещенной с коммерческой, военный губернатор стал обладателем гигантского поместья, занимавшего почти пятую часть Чешского королевства площадью около 9 тысяч квадратных километров. Еще в 1622-м император пожаловал своему командующему титулы пфальцграфа и имперского графа; в 1627-м, когда тот обзавелся большой замкнутой территорией, Фердинанд назвал ее герцогством Фридландским, а титул герцога, соответственно, присвоил Валленштейну.
В период своего "генерал-губернаторства", в 1623-м, Альбрехт повторно женился – новая избранница оказалась на 18 лет моложе; к тому же 22-летняя Изабелла Катарина приходилась дочерью графу Карлу фон Гарраху – имперскому министру, советнику и члену придворного военного совета. Жена дала герцогу Фридландскому все, чего ему недоставало, – влияние при дворе, дочь Марию Элизабет и сына Альбрехта Карла (который, правда, умер во младенчестве). И он мог опять зажить мирной семейной жизнью, которой не знал уже больше десяти лет, однако затухшая было война разгорелась с новой силой еще до того, как Валленштейн стал герцогом и у него родились дети. И счастливый муж опять без колебаний окунулся в нее.
Имперский командующий
В 1624 году локальная центральноевропейская война превратилась в континентальную: Франция, Англия, Дания и Голландия сколотили коалицию, целью которой объявили освобождение немецких князей от "ига Священной Римской империи". У короля Дании Христиана IV к тому же имелась своя мечта – создать на немецких землях Мюнстера и Хальберштадта небольшое княжество для своего сына Фридриха. С вступлением в дело католической Франции на стороне протестантов (Англия – вообще отдельная тема) номинально религиозная война окончательно превратилась в кровавую потасовку за передел границ и власти.
Именно датский король начал новый этап войны, вторгшись в немецкие княжества с севера. Те, возглавляемые Баварией, какое-то время сами сопротивлялись вторжению с запада и севера; однако спустя год их положение стало критическим, и баварский король обратился за помощью к императору. Тот в 1625-м как раз сокращал армию, чтобы привести казну в порядок, и не горел желанием ее восстанавливать, однако в Вене в очередной раз возник Валленштейн, который предложил создать за собственный счет 50-тысячный "ограниченный контингент".
Когда граф Альбрехт назвал цифру, в нее просто не поверили, но он смог убедить императора и его окружение: 7 апреля 1625 года Фердинанд II издал указ о назначении Валленштейна командующим всех войск империи – однако с условием, что его войска лишь помогут войскам Католической лиги, возглавляемым баварским королем Максимилианом, а не будут брать на себя ключевую роль.
Однако командующий войсками империи не вторые роли явно не годился. К концу июля он набрал 14 новых полков и убедил императора ввести новый налог для их финансирования – в обмен пообещав, что освобожденные территории не будут грабить. В августе более чем 50-тысячная армия Валленштейна двинулась на немецкие земли и в течение осени освободила ряд княжеств, оккупированных Данией.
Боевые действия прервала зима, а когда она закончилась, оказалось, что Христиан при помощи англичан и голландцев увеличил свое войско до 38 тысяч человек. Однако и имперский командующий не зевал: его армия достигла 60 тысяч и в течение двух месяцев сначала нанесла два поражения датским войскам, а потом – 25 апреля в битве у моста Дессау – и британским наемникам под руководством уже знакомого нам Эрнста фон Мансфельда, который был бит в Чехии, а потом руководил остатками богемских войск еще и в войне за Пфальц.
На юге тем временем снова дал о себе знать трансильванский князь Габор Бетлен – воспользовавшись войной империи с датчанами и стоящей за ними коалицией, он решил откусить еще часть Венгрии; побежденный Мансфельд с остатками своих наемников двинулся к нему на соединение – и Валленштейн не стал его преследовать, сославшись на трудности со снабжением, а также на задержки зарплаты солдатам по вине правительства. Деньги Вена действительно зажимала, и в июле граф Альбрехт даже подумывал подать в отставку.
Тем не менее императорский двор требовал и победить датчан, и разбить Мансфельда еще до того, как тот соединится с трансильванцами. Уступая давлению, командующий в конце июля принял соломоново решение: оставил больше половины своих войск под командованием баварского короля, а сам с 14-тысячным отрядом рванул на юго-восток.
Решение оказалось верным: части, оставленные в Германии, внесли решающий вклад в победу над датчанами в битве при Люттере 27 августа, а часть армии во главе с самим Валленштейном совершила невероятный по тем временам марш-бросок, всего за 30 дней преодолев расстояние более 800 км.
"Уверяю, ни одна армия никогда не шла с таким упорством, как эта", – написал граф во время похода своему тестю Гарраху.
Он нагнал отряды Мансфельда, нанеся по ним им удар недалеко от Нойхойзеля на западе Словакии. Бежавшие остатки антиимперских наемников все же успели соединиться с армией Бетлена, однако за ним, наступая на пятки, двигался имперский командующий, и одного его прибытия оказалось достаточно, чтобы князь Трансильвании не решился вступить в бой.
Бетлен немедленно предложил перемирие и тайно отвел свои войска, осаждавшие венгерский Неоград, не вступая в бой.
Победа оказалась полной, однако дорого стоила Валленштейну: часть своих войск он потерял еще во время экспресс-марша, а еще часть – уже в Венгрии, где в местах для остановок не оказалось обещанной венскими властями провизии. Чтобы хоть как-то спасти голодающую армию, граф собрал долги с собственных провинций, однако этих денег хватило ненадолго, а помощь из столицы все не приходила. Как только в декабре империя и Трансильвания заключили очередной – теперь Прусский – мир, командующий увел остатки своих войск на зимние квартиры: "Не думаю, что эта армия снова будет введена в Венгрию, ибо эта негодяйская страна не стоит того, чтобы там погибло от нищеты столько честных людей".
Капли датского короля
Сам Валленштейн отправился в Вену – с твердым намерением уйти в отставку. Во время походов 1626 года его система мира потерпела крушение: до сих пор Альбрехт считал, что достаточно приносить империи победы, а слава, деньги и власть придут сами собой; теперь же он понял, что забрался на вершины, где кругом одни враги, боящиеся за свое положение и потому старающиеся уничтожить его.
С такими мыслями граф явился к тестю, который, однако уговорил его подождать с отставкой до аудиенции у императора – а сам тем временем собрал совещание высших советников двора, известное как "конференция Брукера".
На нем командующий выдвинул требования, при условии принятия которых он останется:
- право размещения войск во всех наследственных землях Габсбургов,
- выделение финансов из Чехии непосредственно Валленштейну, минуя финансовые власти Вены, где оседает немалая часть,
- расширение армии до 70 000 человек.
Императорский двор со скрипом, но согласился на эти три пункта. А вот в Католической лиге они вызвали бурю гнева, поскольку немецкие княжества понимали: речь идет о размещении у них имперских армейских гарнизонов, которые станут выполнять, помимо военных, еще и полицейские функции. С тех пор целью князей стало свержение Валленштейна и разоружение его армии или переподчинение ее лиге.
Однако часть немецких территорий все еще находилась под датской оккупацией, а в Силезии еще оставались города с гарнизонами, которые во время своего перехода оставил Мансфельд, и немецким правителям пришлось терпеть валленштейновскую диктатуру.
Силезию имперские войска зачистили быстро, поскольку протестантские гарнизоны уже не могли поддержать ни Дания, ни Трансильвания: 10 июня 1627 года начался этот поход войск Валленштейна, а 2 августа они уже возвращались назад; за большинство городов даже сражаться не пришлось – их защитникам оказалось достаточно одного вида 40-тысячной армии.
7 августа полки двинулись на север и через месяц начали освобождение оккупированных датчанами территорий. Отступление войск Христиана превратилось в бегство насколько быстрое, что к 18 октября имперская армия уже заняла всю континентальную Данию, о чем Валленштейн с гордостью сообщил Фердинанду.
Датский король, поддерживая в себе силы сердечными каплями или чем покрепче, смог лишь сбежать на остров Зееланд с кучкой приближенных.
19 ноября император и командующий встретились в Брандейсе под Прагой. Фердинанд удостоил победителя высших почестей, которые оказывались только членам императорской семьи, – он даже предложил Валленштейну датский трон, но тот отказался.
Тогда, собственно, графу Альбрехту присвоили титул герцога Фридландского – за свои земли, а через несколько недель – также титул герцога Мекленбургского: эти земли командующий получил в качестве погашения всех долгов империи перед ним. Кроме того, в феврале 1628-го ему присвоили звание адмирала флота – скорее просто в знак признательности, ведь никакого отношения к морям герцог не имел.
Однако вершина почестей, как это обычно бывает, становится началом падения: Фердинанд со всех сторон получает жалобы на армию и его командующего, которые ведет себя как глава империи; немецкие князья, и без того обозленные на Валленштейна за гарнизоны в их городах, вовсе взбесились, когда "солдафон" получил Мекленбург и стал вроде как ровней всем им.
Поначалу император брал под защиту командующего против всех жалобщиков, но, увы, вода камень точит – и в безграничном монаршем доверии тоже обнаружились трещины. Летом 1630 года Фердинанда все же убедили издать указ об отставке Валленштейна: сам герцог получил уведомление о своем увольнении в военном лагере в городе Мемминген 6 сентября.
Вот только по иронии судьбы в те месяцы, когда император принимал решение уволить своего главного военного, относительный мирный период 1628-30 годов (во время которого заключили почетный для короля Христиана мир с Данией) закончился новой бурей: в войну вступил шведский король Густав II Адольф.
Швеция тогда была первоклассной военной державой Европы. Имела хорошо обученную и вооруженную армию, причем для шведских солдат поход против Империи имел и религиозно-идейное значение: "шведы протестанты идут на помощь своим немецким братьям-протестантам, освобождать их от католического ига".
То есть, боевой дух армии был весьма силен.
Осенью 1630-го шведы занял почти весь Мекленбург и вернул в новые владения Валленштейна старого герцога.
Сменивший отставленного командующего фельдмаршал Иоганн Тилли тем временем совершал ошибку за ошибкой. Против воли императора и баварского короля Максимилиана он вторгся в нейтральную Саксонию, сделав ее союзницей Швеции. Герцог Альбрехт из своего поместья с горечью наблюдал за тем, как его бывший полководец и доверенное лицо Ганс Георг фон Арним сражается во главе саксонской армии с его бывшими войсками. И как сражается: 17 сентября 1631 года имперские полки потерпели сокрушительное поражение от шведов и саксонцев в битве при Брейтенфельде!
Настроения в Вене резко изменились в пользу Валленштейна. Уже 15 декабря ему поручили создание новых частей, а 13 апреля 1632 года он подписал с имперским министром Гансом Ульрихом фон Эггенбергом соглашение, согласно которому новый командующий получал звание генералиссимуса и небывалые полномочия: неограниченное командование армией, неограниченное право назначать офицеров, право конфискации и право принимать решения о перемирии и мире. Император, узнав о соглашении, выразил недовольство, но отменять его не стал.
Генералиссимус-изменник
К моменту возвращения старого командующего ситуация выглядела уже катастрофической: шведы дошли до Баварии и даже заняли Мюнхен, а саксонцы вторглись в северную Чехию, угрожая дойти до Фридландского герцогства самого Валленштейна, причем руководил армией Саксонии лично Арним.
С него генералиссимус и начал: сначала выбил с чешских земель, а потом предложил ничем не закончившиеся переговоры – которые, тем не менее, вбили клин между Стокгольмом и Дрезденом. После имперская армия взялась уже непосредственно за шведов, но тут задачка оказалась посерьезнее, и герцог Альбрехт решил есть этого слона по кускам.
Ключевым стало решение разместить 50-тысячный лагерь возле Нюрнберга, который находился на главном пути снабжения армии Густава Адольфа. Когда в войсках начался мор солдат и лошадей от голода, шведский король понял, что влип – он без боя ушел из Баварии и, в свою очередь, разбил лагерь в окрестностях все того же Нюрнберга.
Началась непривычная для той эпохи окопная война, от которой больше всего пострадал угодивший меж двумя огнями город – переполненный солдатней и беженцами, он испытал и голод, и эпидемии. Отчаявшиеся шведы предприняли наступление, чтобы отогнать имперские войска от Нюрнберга, но, понеся большие потери, вынуждены были вернуться на исходные позиции. Фактически это стало победой Валленштейна.
Теперь обе армии двинулись в Саксонию: имперская – чтобы окончательно лишить Густава Адольфа союзника, шведская – чтобы этого союзника спасти. Ожидалось, что именно там состоится решающая битва. Противники вновь встретились уже в саксонском Лютцене, где 6 ноября произошло сражение, которое генералиссимус и проиграл, и выиграл одновременно. Проиграл – потому что именно его войска отступили с поля боя, выиграл – потому что в той битве был убит Густав Адольф.
Прерванные на зиму боевые действия не возобновились и весной, потому что имперская армия была слаба, а шведская – деморализована. Имея чрезвычайные полномочия от Вены, Валленштейн из своего богемского лагеря вступил переговоры и с саксонцами (опять Арним), и со шведами; больше того, в переписку с имперским командующим вступили и другие страны, причем французский посол даже предложил генералиссимусу предать Фердинанда в обмен на титул короля Чехии. Герцог Альбрехт на это ничего не ответил.
Тем временем шведы все же возобновили робкое наступление, идя от верхнего Рейна в сторону Баварии; король Максимилиан забросал имперский двор паническими письмами о бездействии Валленштейна, который, видимо, договорился с противником и – вслед за Мюнхеном – сдаст ему Вену. Командующий действительно не реагировал на ползучее продвижение шведов, посчитав его мелкой проблемой; лишь в ноябре 1633 года, когда противник взял Регенсбург, он решил действовать, но потом вновь передумал, заявив, что Католическая лига в состоянии отстоять Баварию сама.
Возможно, это была месть Максимилиану за все его козни, но странно пассивное поведение Валленштейна и вправду выглядело подозрительно. Историки поздних периодов сломают немало копий, пытаясь выяснить, что в те месяцы двигало блистательным полководцем и почему он с таким упорством копал себе могилу. Признаться, самой вероятной версией видится вовсе не мифическая неприязнь "скромняги" Валленштейна к интригам двора, а последствия сифилиса, постепенно разрушавшего его организм и доведшего еще не старого мужчину фактически до слабоумия. Болезненные же приступы, в результате которых он уже не мог нормально передвигаться, не то чтобы вскарабкаться на лошадь, объясняются не подагрой, а той самой "венгерской болезнью", которая в остальных краях больше известна как "французская". Грустно, но иногда самое простое объяснение оказывается и самым верным.
Герцог Фридландский в течение двух последних месяцев 1633 года спокойно наблюдал за тем, как шведы повторно разоряют баварские земли. На этом терпение императора по отношению к генералиссимусу иссякло, и 31 декабря Вена приняла тайное решение об отстранении Валленштейна от должности командующего.
Узнав об этом от Максимилиана, потребовавшего отставки лично, генералиссимус высказал готовность уйти, но старшие офицеры выступили против и 12 января 1634 года заключили с ним в Пльзене договор-клятву, которым обязывались не оставлять друг друга – при условии не предпринимать ничего против императора и католической церкви.
Однако Фердинанду все это представили как заговор против него. Да он и сам уже сильно тяготился Валленштейном, который, по сути вел себя как особа равная императору, выставляя ему все более жесткие условия сотрудничества.
18 февраля в Праге было публично вывешено обвинение в государственной измене, а начальство над армией император поручил генералам Валленштейна Альдрингену, Пикколомини и Галласу, заодно тайно приказав доставить "ренегата" живым или мертвым.
Валленштейн, узнав о грозящей ему опасности и о значении, какое было придано Пльзеньскому договору, вновь собрал своих старших офицеров и объявил, что освобождает их от данной клятвы, если они подозревают его в намерениях, противных императору; вместе с тем он подписал письмо, в котором уверял, что "никогда и в мыслях не имел предпринимать что-либо против императора и религии".
Этот документ герцог отправил в Вену, заявив о готовности отказаться от должности и на суде отдать отчет в своих поступках. Однако императору письмо не показали, а потому он издал декрет о конфискации имущества "изменника"; экс-командующий, узнав, что за ним посланы войска, бежал в замок Эгер (ныне – чешский Хеб) и оттуда вступил в переговоры с вождями протестантов. Однако те не доверяли недавнему фавориту императора и отказались от каких-либо договоренностей.
Адльдринген, Пикколомини и Галлас справедливо восприняли "вторую клятву" как проявление слабости и активизировались. Они подкупили ирландского полковника Ричарда Уолтера Батлера и других приближенных Валленштейна, о которых было известно, что они колеблются.
25 февраля Батлер с помощью двух шотландских офицеров, Гордона и Лесли, и своих драгун заманил на банкет и прикончил трех генералов, оставшихся верными бывшему генералиссимусу, после чего отправил капитана Деверё, тоже ирландца, с драгунами в спальню самого герцога.
Согласно легенде, Валленштейн, уже находившийся в постели, встал при появлении убийц, прислонился к стене и спокойно принял смертельный удар Деверё алебардой в грудь.
Как мог генералиссимус подскочить, будучи чрезвычайно больным – вопрос. Впрочем, чего не вытворишь в последние секунды жизни… Полное впечатление, что Валленштейн осознавал свою обреченность, и смерть стала для него своего рода облегчением.
Убийцы получили награды за счет имущества погибшего герцога. Каждый из 36 драгун полка Батлера – по 500 рейхсталеров. Капитан Уолтер Деверё – тысячу. Полковник Батлер – имение и титул графа. Гордону досталось 120 тысяч гульденов, после чего он исчез со страниц истории. Батлер погиб в бою в конце того же 1634 года. А вот Уолтер Лесли (многие именно его считают главным предателем Валленштейна – наряду с Пикколомини) дослужился до имперского графа, фельдмаршала и кавалера ордена Золотого Руна.
Наказанием ему можно было бы счесть бездетность и смерть от малярии, но – в 60 лет. Все убийцы Валленштейна высочайшим повелением были приравнены к палачам, то есть исполнителям приговора.
Запоздалый визит астролога. Автор – Карл фон Пилоти.
Альбрехта фон Валленштейна похоронили сначала на территории монастыря святой Марии Магдалены недалеко от Эгера; в 1782 году монастырь упразднили, а останки генералиссимуса перенесли в склеп монастырской церкви Картхауз Вальдиц возле столицы бывшего Фридландского герцогства Йичина, которую построил сам Валленштейн для захоронения первой жены.
На последней его могиле – надпись на латыни: "Что светит ярче солнца? Но оно тоже уступает тьме".
Означает эта надпись просто неизбежность смерти или является предупреждением всем последователям Альбрехта фон Валленштейна о том, чем может закончится их жизненный путь? Не исключено. Но скорее предупреждением им стала сама жизнь генералиссимуса – эффективного военного менеджера, в какой-то момент почувствовавшего себя равным императору и способным диктовать ему свои условия. Императоры такого не прощают.
