В конце июня группа сенаторов от Демократической и Республиканской партий США внесла проект поправок в оборонный бюджет страны, касающийся новых санкций в отношении газопровода «Северный поток – 2». Интеграция санкций в оборонный бюджет должна нивелировать противодействие санкциям, ведь в таком случае можно сорвать принятие военного бюджета в целом, что недопустимо. Эта уловка успешно применялась и ранее.
В новый документ вложен весь возможный санкционный арсенал, ранее предусмотренный законопроектом под красноречивым названием «О защите энергетической безопасности Европы». Если до сих пор от российско-европейского проекта отгоняли отдельные компании, владеющие судами-трубоукладчиками, то сейчас под пресс могут попасть свыше 120 частных компаний, и даже государственные регуляторы, ответственные за инспекцию, сертификацию и ввод трубы в эксплуатацию. Тут уж Германия не могла смолчать.
Реакция Берлина, являющегося главным выгодополучателем проекта наряду с Москвой, была предсказуемо раздраженной. О необходимости завершить строительство газопровода, а также о противодействии экстерриториальным санкциям США канцлер Ангела Меркель заявляла и раньше, но сейчас вопрос планируют вынести на общеевропейский уровень. Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель вслед за Меркель заявил, что в качестве контрмеры готовится «принятие усиленного санкционного механизма».
Бывший канцлер Германии, а заодно председатель комитета акционеров Nord Stream AG Герхард Шредер прямо заявил, что санкции США угрожают трансатлантическому партнерству. Пожалуй, впервые за последние десятилетия столь жесткая риторика звучит из уст стран – партнеров по военно-политическому блоку НАТО. Но и военная, и политическая составляющая этого объединения, что не секрет, сейчас трещат по швам. Так что не удивительно.
Могли ли в Вашингтоне предвидеть столь жесткую реакцию ЕС? Уверен, что не только могли, но и ожидали подобного развития событий. Американская игра на обострение обусловлена не только жесткими сроками – время играет на руку Газпрому и другим акционерам трубопроводного проекта – но и пониманием того, что возможности ЕС для адекватного ответа США крайне ограниченны.
Для принятия санкций против США необходимо согласие всех 27 стран – членов ЕС. Обеспечить единогласие в этом вопросе практически невозможно из-за ожидаемого противодействия американских сателлитов в Евросоюзе, прежде всего Польши и Прибалтики. Причем у Варшавы интерес не только политический, но и коммерческий. Не секрет, что Польша претендует на то, чтобы стать одним из главных хабов по распределению американского СПГ на континенте.
Терминал по приемке СПГ в Свиноуйсьце в сочетании с газопроводом Baltic Pipe, который к 2022 году позволит Польше дотянуться до норвежского газа, сделает энергодефицитную страну одним из главных реэкспортеров газа в сопредельные страны. Но двум близкорасположенным хабам не бывать – после ввода в эксплуатацию «Северного потока – 2» именно Германия, а не Польша превращается в главный газовый хаб всей Европы.
В реальности Польша борется не против российской газовой зависимости, но против аналогичной зависимости от Германии. Подсадив Варшаву на газовую иглу, Берлин имеет все шансы усмирить аппетиты одного из главных получателей евросоюзовских субсидий и одновременно претендента на доминирование в Восточной Европе.
Понимание основных линий противостояния внутри Евросоюза дает США возможность идти на обострение с открытым забралом. Эта тактика ставит перед ЕС неприятный выбор – выбор между целостностью и экономическим суверенитетом. Антиамериканские санкции способны буквально расколоть Европу. ЕС легко продлевает санкции против России, но аналогичное единодушие в отношении США невозможно. Это значит, что сопротивляться давлению из-за океана может не Евросоюз в целом, но отдельные игроки, прежде всего Германия, Франция, Австрия. Но односторонний ответ на американскую агрессию будет означать, что никакого европейского единства не существует. И это уже не про закрытие границ во время эпидемии коронавируса, это про суть ЕС, который создавался прежде всего как экономическое объединение.
С другой стороны, отсутствие ответа на экстерриториальные санкции США поставит вопрос о состоятельности Евросоюза как полноправного партнера и зафиксирует его полуколониальную зависимость от Вашингтона. Десятилетиями ЕС использовал доступ на собственный рынок для третьих стран как привилегию, которую нужно заслужить, идя на различные уступки во взаимной торговле. Сейчас все с точностью до наоборот: США по праву сильного устанавливают право на доступ своих энергетических компаний на рынок Европы, активно используя для этих целей как европейскую периферию (Украину и Белоруссию), так и «гадких утят» внутри самого ЕС (Польшу, Прибалтику, Данию и других).
В этой патовой ситуации у Брюсселя и стоящего за ним Берлина есть только один выбор – идти на сближение с Москвой и во что бы то ни стало достраивать «Северный поток – 2». Контрсанкционная повестка бумерангом ударит по самому ЕС, продемонстрировав его несостоятельность. Это ложный и опасный путь – тем более в период политико-экономической турбулентности. Более того, санкционная войнушка никак не поспособствует скорейшей реализации самого проекта.
Вполне вероятно, что и в Вашингтоне, несмотря на воинственную риторику, в реальности не делают ставку на остановку «Северного потока – 2», что с учетом текущей стадии его реализации представляется маловероятным. На европейском рынке найдется место и сжиженному, и трубопроводному газу. Нынешняя атака США – это заявление об исходной переговорной позиции, а предметом самих переговоров является не что иное, как доля европейского газового рынка, отданного под более дорогой американский СПГ. Высокая цена при этом будет представлена как та самая плата за «энергетическую безопасность Европы», которой так озабочены американские сенаторы.
Таковы условия американского торгового мира – мира с аннексиями и обязательными контрибуциями.
